С именем Алфёрова мы связаны с открытием школы, так как дети из начальных классов с. Алфёрова идут учиться в нашу школу, и многие годы ходили пешком, а теперь туда ходят автобусы. И мы с удовольствием узнаем наконец-то о судьбе человека, чекиста, призванного революцией, Павла Кондратьевича Алфёрова. Жизнь его не баловала.

Павлу было восемь лет, когда его родители, крестьянские бедняки, поверив слухам о вольной сибирской землице, переселились из Пермской губернии в село Хуторки Бийского уезда (ныне Советский район). Но кулаки-старожилы холодно встретили лапотников-переселенцев. Землю пришлось хдать десять лет... Все это время отец и подрастающий сын батрачили местных богатеев сначала в хуторках, затем в Шульгин логе, куда вскоре переехали, а зимой выделывали овчины, этим и кормились.

    В школу Павлу не довелось ходить ни одного дня. Читать, писать кое-как научился сам.

Но хоть сладкого куска ни в будни, ни в праздники не видал, однако к 19-ти годам вымахал на загляденье добрым молодцам. Видимо, по этой причине в августе 1915 года был досрочно призван в армию.

    Служил в Манчжурии, в железнодорожном полку. Там и встретил обе революции: февральскую и октябрьскую.

    Малограмотный крестьянский парень в солдатской шинели, конечно, не все понимал в политике, но главное уяснил крепко. Большевики помогли. Главное для него, что власть на селе будет принадлежать трудовому крестьянству. Трудно было забыть, как с восьми лет маялся в батраках. И хотя теперь у Алфёровых есть земля, но разве мало в Шульгином Логе безземельных, обездоленных, гнущих спину на богачей? Павел радовался, что новая жизнь на земле настаёт, справедливая и вольная.

    В январе 1918 года Павел Алфёров вернулся домой и впрягся в хозяйство. Наскучался за годы солдатчины по привычному крестьянскому труду.

   Но не долго продолжалась мирная жизнь. В мае в Сибири произошёл контрреволюционный переворот. Вернулись старые хозяева и старые порядки.

   Однако, вместо покорности поротый, ограбленный, унижённый крестьянин брал вилы и шёл в партизаны воевать за Советскую власть.

   Понял и Павел Алфёров, что в такую пору в сторонке не отсидишься. И в сентябре 1919 года он ушёл в партизаны в дивизию Третьяка.

Дивизия, громя колчаковцев, прошла по всему Горному Алтаю.

   В мае 1920 года командир партизанского эскадрона Павел Алфёров вернулся домой в Шульгин Лог. Возглавил кооперативное товарищество и культпросвет комиссию. В июне вступил в ряды РКП (б).

   В марте 1921 года молодого коммуниста направляют на один из самых ответственных в то время участков - в губчека. Алфёров назначается в Горно-Алтайское политбюро уполномоченным по борьбе с бандитами.

   Это был самый разгар мятежей в Горном Алтае, где действовало более 10 банд.

О борьбе с бандитизмом в Горном Алтае сохранилось немало документов, а вот о работе уполномоченного Павла Алфёрова, к сожалению, почти ничего. Такова чекистская работа. Он не терпел огласки, не доверял даже бумаге.

    Работа эта была поистине героической. В борьбе с бандитизмом Павел Алфёров принимал личное участие: планировал операции по их разгрому.

    Летом 1921 года истощённую двумя войнами страну постигло новое тяжкое испытание - засуха. Голод стал национальным бедствием. И здесь Алфёров стал уполномоченным помощи, голодающим Поволжья; проверял работу всех распределительных органов.

Невероятно трудными были 1921-1922 годы для молодой Республики Советов, для Алтая, для чекиста Алфёрова.

    Потом три года он служил по охране государственной границы в одном из отдалённых и глухих уголков Горного Алтая.

    В 1926 году Алфёрова вновь перевели в аппарат облотдела ОГПУ, это уже опытный чекист, его приводят в пример за добросовестное отношение к служебному долгу, скромность и трудолюбие. Поучиться ему не пришлось и потом.

   В октябре 1930 года оживилась банда во главе с Тужлеем и Атамановым в Онгудайском районе.

   Они провели общее собрание, по предложению Атаманова сделали флаг. На белое полотнище нашили куски синей материи, изображающие Белуху, Катунь, солнце и луну, а в правом нижнем углу - кержатский крест из желтой тряпки.

    С этим флагом 8 февраля 1930 года двинулись на село Купчегень. План был такой: через Купчегень, в Хаборовку выйти к Онгудаю (это около 40 км.), овладеть аймачным центром и закрепиться в нём; после этого Тужлей с алтайцами останется на месте - поджидать атамана Семенова, а Василий атаманов с русскими пойдёт к Белому Аную и на Уймон раздувать восстание. А дальше... дальше видно будет...

   Уполномоченный Ойротского облотдела ОГПУ Алфёров привык к внезапным вызовам. Быстро и бесшумно оделся, привычным движение разогнал складки шинели под ремнём, передвинул на свои места кобуру с револьвером, полевую сумку, поцеловал полусонную жену, постоял над годовалой дочуркой, сладко посапывавшей в своей кроватке, и ушёл не оглядываясь.

   Мог ли он знать, что уходит навсегда?

Было дано задание: надо срочно погасить искру, пока она не разгорелась в пожат. "Немедленно выезжайте и включайтесь в операцию. Опыта вам не занимать. Я на вас надеюсь", - объяснив обстановку, сказал начальник отдела.

Взять Тужлея и Атаманова, укрывшихся в дебрях Кадрина и Айлягуша было непросто слабому отряду Карпенко.

   Алфёров просит председателя облисполкома увеличить отряд до 150 человек. В тот же день в Онгудай с группой из 19 человек выехал председатель Ойрот-Туринского горисполкома Николай Иванович Воронков, лихой командир, который за разгром Колесникова был награждён орденом Красного Знамени. В трёхдневный срок Воронков сформировал летучий отряд в 112 человек при двух ручных пулемётах.

   Алфёров в течение трёх дней собирал сведения о банде, но обнаружить её местонахождение не удалось, хотя помочь старались и алтайцы и русские, отвернувшиеся от бандитов.

   Казах, бежавший из банды, рассказал Алфёрову, что Тужлей повёл банду вверх по реке Кадрин, намереваясь через Айлягуш, Иню пробраться в Аргут. Воронков немедленно вызвал один взвод в село Иня, которым командовал Нечаев. Этот человек, возможно, был недостаточно опытным, а может излишне горячим.

    С этим четвёртым взводом выехал и Алфёров, не как командир, и тем более рядовой боец. У него свои планы оперативной чекистской работы, о которых мы не знаем и уже не узнаем никогда. Известно лишь, что в выполнении этих планов он никогда не боялся рисковать жизнью.

    Было это 14 февраля 1930 года.

На подходе к посёлку взвод в 30 всадников попал в засаду.

Как это случилось? Воспоминания одного из участника айлягушской операции Г. Палкина хранится в областном краеведческом музее.

    Взвод здесь потерял 9 человек убитыми и 5 человек ранеными. Павел Алфёров был ранен, упал с лошади, бандиты, подбежав к нему, в упор расстреляли. Взяли его наган, один браунинг, винтовку и полевую сумку. Оружие разделили, а шапку и полевую сумку спрятали вблизи места убитого.

    Сохранились показания одного из участников засады о разгоревшейся трагедии у маленького горного посёлка Айлягуш на закате того февральского дня.

Задавался вопрос: почему Алфёров не вмешался в безграмотные действия командира взвода, чтобы предотвратить беду.

     Скорее всего, не успел Павел Алфёров вмешаться. Счёт то шёл не на минуты - на секунды.

      Похоронили Алфёрова с почестями в г. Горно-Алтайске. Его именем названа улица в городе и ферма Алфёрово.

вверх